1991 февраль. Зимний Кавказ. Озеро Рица - Загедан.

Идея похода вызрела в предыдущем 1990 году, когда МИЭТ, по неведомой причине, устроил две недели зимних каникул в Загедане вместо одной. Погода выдалась невероятной - все две недели на небе не было ни тучки, внизу снег стаял совсем, до земли, а на верхушках окрестных хребтов он спекся в камень от солнца и ветра.

 

За две недели мы облазили все местные горушки - Тещин Зуб (безуспешно), Чистоган, Миэт, Верховину, Запятую - и не по одному разу.

 
 

Желоба, протертые нашими задницами на спуске, виднелись даже из лагеря - они заледенели и красиво блестели на закате.

   

Слово "лавина" мы, разумеется, знали - сугубо теоретически, к нам, реально крутым чувакам с вырубленными в лесу палками, носками из полиэтиленовых пакетов и шерстяными драными варежками эти "лавины" не имели никакого отношения.

 
 

Самым смаком считалось забраться на склон покруче (иногда ползти приходилось часов по 8), выбрать траекторию поотвесней, подложить под задницу полиэтиленовый пакет, набитый снегом, и с радостными воплями посвистеть вниз, обгоняя забавные комочки снега и с треском сокрушая невидимые сверху снежные карнизы.

 
 

В лагерь возвращались под вечер, в мокрых насквозь ботинках и хрустящей от мороза ветровке - с закатом солнечная сказка сменялась лютым морозом.

   

 

 

 

 

К следующей смене 1991 года назрела потребность в подвиге. Мы слыхали рассказы загеданских корифеев о каких-то былинных героях, которые после смены, зимой, прошли перевал Дамхурц и спустились к морю. Мы же решили поступить наоборот - выехать за неделю до смены, доехать до озера Рицы на автобусе, дальше на попутке до турбазы Авадхара, оттуда за день взять перевал, съехать с него на горных лыжах и по реке Дамхурц дойти до дороги в Загедан. Основную часть пути предполагалось идти пешком, волоча лыжи на рюкзаке.

Выбралось нас четверо. Двое из группы уже неплохо к тому времени катались на горных лыжах, и даже имели в собственности по комплекту - невероятная крутизна для студента 1991 года. Я, по бедности, склонялся к варианту идти вообще без лыж - по моим понятиям, они бы только мешались. Старый же, насколько я помню, плел интриги, уговаривая кого-нибудь из корифеев дать ему горные лыжи напрокат, с обещанием доставить их в Загедан к началу смены. Успеха он не достиг, смог выцыганить (или купить, не помню) только деревянные туристические лыжи с характерным названием "Турист".
Нерастраченную энергию Старый обратил на меня (чтоб не корячиться с лыжами одному, как я думал тогда) и уговорил таки взять лыжи - они нашлись у отца в подвале, шикарные для конца 1960-х деревянные "Бескиды" с металлической окантовкой.

Первый сюрприз подстерег нас в Гаграх - туда из Адлера мы доехали на маршрутке. Автобусов на Рицу не планировалось до лета, местные странно смотрели на нас, будто мы справлялись о рейсе на Альфу Центавра.
Мы списали это на ограниченность и отсутствие любопытства и двинулись пешком, надеясь на попутки. До вечера таковых не объявилось, мы заночевали в деревянной избушке, поставив внутри палатку. Снега внизу не было вообще, дорога радовала хорошим асфальтом, отсутствие машин оставалось необъяснимым.

Причина объявилась наутро - через полчаса ходьбы по все тому же бесснежному ущелью мы внезапно вышли к лавинному конусу - огромная масса снега слетела откуда-то высоко со склона и наглухо закупорила дорогу, метров 20 пришлось аккуратно долбить ботинком слежавшийся снег, с опаской поглядывая на бурную реку - туда скатывались комья из-под наших ног. После первого явления лавинные конусы перестали поражать воображение, мы бросили их считать и вообще обращать внимание. Снег тем временем засверкал сначала на вершинках, потом спустился ниже по склону и наконец покрыл дорогу. "Голубое озеро" - небольшое озерцо у дороги с пальмой по соседству лежало в снеговых берегах, а на пальме зависла мощная шапка снега.

Ближе к Рице дорога запетляла по берегам реки, и наконец крутым серпантином пошла на подъем - к озеру мы, полностью изможденные, выползли часам к 9 вечера.

Вокруг, во мраке, просматривались полуразрушенные и вполне целые здания. Откуда-то вынырнул опасливый мальчишка, он явно следил за нами, как только мы вышли из леса.
- Оружие есть? - спросил мальчик с безопасной дистанции шагов в 20. Узнав, что мы мирные туристы (интересно, а что бы он делал в случае положительного ответа?), мальчик показал заброшенный чердак для ночевки, но не успели мы распаковать рюкзаки, как он заявился опять и пригласил ночевать к себе домой.
Его отец Виталий раньше работал в санатории, уже не помню кем, и остался жить на Рице с двумя сыновьями и женой, когда все уже разбежались из-за войны. То ли ему некуда было бежать, то ли просто не хотел. Жена его гостила у родственников, Виталий, после обильного ужина, уложил нас спать в огромной комнате своей то ли 4-х, то ли 5-комнатной квартиры. Кроме него, на Рице осталась только одна семья и свободного жилья было полно. У доброго Виталия, в тепле, мы продрыхли часов до 10 утра.

После завтрака дети проводили нас к началу дороги на Авадхару. Дорога скрывалась под огромными сугробами, без лыж человек погружался по пояс, на лыжах - чуть ниже колен.

Терпимо, идти было можно - но не всем. Поминая добрым словом настырность Старого, мы с ним довольно бодро, по очереди, топтали тропу на своих деревяшках. А вот "горнолыжники", снаряжение которых произвело глубокое впечатление на простодушного Виталия, идти практически не могли - даже по нашей пробитой тропе. Мы шли вверх по ущелью, и малейший уклон, отличный от "вниз" (а это, понятно, большая часть дороги), создавал для горных лыж неодолимое препятствие. Несчастные пытались обматывать лыжи веревочками, ссать на них, чтобы обледенели, упираться палками - бесполезно, лыжи ехали назад. Лесенкой идти не получалось из-за глубокого снега. Каких-то результатов им удалось добиться, только расстегнув ботинки и сделав пятку подвижной - но ценой растирания ног в кровь.


Мы со Старым успели нарубить сухих веток (никогда не лазили по деревьям в лыжах и с топором в руках?), разжечь костер, поставить палатку - и только тогда из леса выбрались наши товарищи. Около часа они стаскивали горнолыжные ботинки и латали мозоли.

На закате пришел, и уже не покидал нас до конца Большой Мороз: суп, налитый в стоящую на снегу миску, остывал секунд за 10, вода в котелке покрывалась льдом за минуту, а стенка палатки жгла, как огнем - если к ней случайно прикоснуться изнутри. Мороз не отступал весь переход, чуть отпускало только в полдень, часа на 2 - и то только на солнце. Спасал только костер или непрерывное движение - при остановке сразу прихватывало пальцы ног. Ночью же от запредельного холода тушку отделяли только тонкая палатка, ватный спальник да три свитера.

Утром костер обнаружился на дне 2-х метровой ямы из вытаявшего снега - и до земли он не опустился. "Попутка, до Авадхары" - ехидничали мы в сторону Старого, разжигая примус на завтрак.
Авадхару мы прошли ближе к полудню, отставание от графика дошло до двух дней. На турбазе обнаружилась собака - она приветствовала нас громким лаем из-за домика. Чем животное питалось и почему не ушло с турбазы, осталось неизвестным.
За Авадхарой дорога кончилась, а метки на деревьях, нанесенные выше человеческого роста, местами скрывались под снегом. Из-за этого пару раз сбивались с тропы, и, выходя на прижим, переходили реку по снежному мосту.

Началась рутина, все более-менее вошли в ритм, мы со Старым привычно долбили глубоченный снег, горнолыжники страдали в растертых ботинках.

 

К следующему утру подошли к подъему на перевал. Лыжи поехали на рюкзаке, а их безголовые владельцы поперлись вверх по лавинному кулуару.

Палатку поставили на склоне в снежной яме, к уже привычному дубаку добавился лютый ветер, наружу не вылезали вообще, готовили на примусе, воду для ужина топили из снега у входа.

На следующий день, примерно к полудню, после траверса заледеневшего склона (вот тут-то и пригодились окантованные "Бескиды"), мы вышли на перевал. Снизу, со стороны Рицы, за нами поднимались тучи, но впереди, в ущелье Дамхурц, сияло солнце.

Горнолыжники - в первый и последний раз - показали класс. Они резали склон шикарными дугами, распуская снежные веера. Наши деревяшки не ехали совсем, а если ехали, то исключительно по одной - вторая лыжа намертво впивалась в сугроб. Намучавшись, мы сняли лыжи и привычно съехали жопингом до относительно ровного места.

До самой ночевки шлось легко и радостно - река спускалась по широкой котловине с отлогими берегами, снега было меньше, чем на юге, и даже горнолыжники пошли бодрее под горку, предвкушая скорый конец своим мозолям. На ночевке, в преддверии триумфального появления в Загедане, мы выпили стратегический запас спирта с клюквой.
Будущее представлялось самым радужным образом - мы предвкушали, как завтра к обеду героически выйдем к лагерю, и, ловя восхищенные взгляды, сурово отряхнем снег с заштопанных штормовок и поставим натруженные лыжи в коридоре, чтобы отвалился лед.

Утро началось наилучшим образом - с солнышка, мы бодро мчались по хорошо видимым меткам вниз по ущелью. Самоуверенность сыграла злую шутку - внезапно метки на деревьях пропали, и мы решили, что дорога где-то незаметно перешла на другую сторону реки. Кстати удачно подвернулся снежный мост - река тут была совсем еще узкой - и мы продолжили спуск по другому берегу. Непроходимый прижим оказался неприятным сюрпризом - возник он где-то через километр-полтора, когда возвращаться к снежному мосту было уже западло. Дальше начался кошмар, последовательность которого уже неразличима:
поле молодых елочек, одна нога проваливается в рыхлый снег у ствола, безнадежный взмах палками, опоры нет - заваливаещься набок, по лицу хлещут иголки, лыжа застрял где-то внизу, за шиворот струится снег…
огромное бревно-мост через реку со снежной шапкой наверху, по которой мы прокладываем лыжню, куски снега крушатся прямо из-под ног, замыкающему горнолыжнику снега не остается - он разгоняется с горочки и проскакивает бревно на ходах, красиво подпрыгивая на сучках...
завал из бревен - акробатика на лыжах и безнадежное падение в снежную яму между стволов, самое трудное - вылезти из рюкзака в позе вверх ногами, перед этим высвободив руки из темляков палок. Товарищи выдернут рюкзак наверх, сам вылезешь минут через 10 и еще столько же будешь вставать на лыжи…
очередной прижим - свежий пушистый снег на склоне глубиной по грудь, разгребаешь его руками минут 5, продвигаешься на шаг вверх. Через 10 шагов сползаешь вниз с небольшой лавинкой...
брод через речку - впереди совсем уже непроходимый прижим. Снимаешь лыжи, ботинки, носки, старательно пакуешься. Переходишь реку босиком, прыгая на рюкзаке, натягиваешь все обратно…

Так мы развлекались до вечера. К сумеркам, наконец, вышли на дорогу, по которой сюда летом снизу доезжали машины, и упали отдышаться, вся одежда промокла насквозь и уже похрустывала, с неба сыпал снежок - нас догнали тучи с Рицы.
Старый весьма кстати узнал наше местонахождение - отсюда, по его словам, дорога делает еще три брода через реку и, наконец, выходит к лагерю Дамхурц километрах в 5 от Загедана. Ночевку мы отвергли, близость цивилизации придала силы - через все три брода мы прорвались на втором дыхании, не останавливаясь и не снимая лыж. Терять было нечего, ноги к тому времени промокли насквозь, главное - не тормозить сразу после выхода из воды, чтобы лыжи не примерзли к снегу.
После третьего брода появилась тракторная колея, по которой мы понеслись уже в полной темноте. Через долгие 10 минут блеснул фонарь, сняв лыжи, мы влезли на снежную стену, наваленную снегоуборщиком, и свалились с нее прямо на вожделенную дорогу.

До Загедана оставалось километров пять, но силы кончились - все они ушли в завершающий рывок. Дрожа от холода, мы сливали воду из ботинок и выжимали мокрые носки, собираясь с духом для перехода, как вдруг снизу показались фары. Мы выскочили на середину дороги, водитель буркнул что-то невразумительное про какой-то груз в кузове, но рюкзаки с лыжами уже летели через борт. Упали они подозрительно мягко и беззвучно - через минуту мы увидели, а главное, унюхали причину - ноги по колено увязли в свежем полужидком навозе. Это не смутило нас абсолютно - главное, что уже минут через 10 мы поднимались от дороги к лагерю.

За дверью - непривычное тепло, настоящее тепло, сразу тянет в сон…уважительные кивки, удивленные взгляды, небрежные ответы на ходу - да так, через перевал пришли… через Рицу… с моря… да, на лыжах… ничо, нормально…
Наконец, наша комната, восторженный вопль друзей из-за стола, кружки водки в руках - помню, что выпил залпом грамм 200, не почувствовав вкуса - и тут же возмущенные крики девушек и зажатые носы: это оттаял навоз.
Героические лыжи и заштопанные штормовки, вместе со штанами и ботинками, полетели вонять в коридор. Переход на этом завершился.

 

 

 

 

Сама смена в Загедане в тот год не задалась - снег, начавшийся вечером нашего прибытия, сыпал всю неделю, мы выбрались только на очередное покорение Тещиного Зуба - и опять безуспешно.

 
 


Интересно, думал я, разглядывая подросшие за ночь сантиметров на 80 сугробы - а какой план был у Старого на случай, если бы снегопад застал нас посередине пути? Ответ на этот вопрос был дан только в следующем году, после чего в зимние лыжные походы мы больше не ходили.